Евгения Евгеньевна Сидорова – человек неординарный. Ну, не такой, как все. Ее мысли, вкусы, поступки часто не вписываются в стандартные схемы. Как говорится, «строем» она не шагает. А такие люди всегда интересны. Я почему-то уверена, что она может с легкостью стать на одну ступень с ребенком. А для учителя – это, пожалуй, самое важное.
Итак, гостем нашей постоянной рубрики «6 вопросов» стала Евгения Сидорова, начальник управления образования Краматорского горсовета. Признаюсь, что беседа наша вышла далеко за пределы шести вопросов, поэтому я пошла на хитрость и объединила сразу несколько вопросов в один. Надеюсь, читатель не сильно обидится на такую хитрость.
- Евгения Евгеньевна, если бы вы начали жить сначала, стали бы учителем?
- Конечно! Хотя до семи лет я мечтала быть дояркой. Детство мое прошло в Харцызске. Мы с семьей жили в частном доме, а молоко покупали у соседа – дедушки. Мне доверяли самое ответственное – держать марлечку на бидоне. В награду дедуля сразу наливал кружку молока. До сих пор помню этот запах клевера, который исходил от теплого парного молока…
Но вот с семи лет я уже твердо решила стать учительницей. Думаю, благодаря своей первой учительнице Марии Александровне. Хотя учила она нас не долго, так как через некоторое время ушла в декрет. Но я настолько была покорена ей, что ходила после уроков нянчить малышку. Ее даже назвали, как и меня – Женя. Каждый день после уроков я проделывала неблизкий путь к своей Марии Александровне. Родители не мешали мне, так как была я ребенком самостоятельным и упертым.
Что же касается детских игр, то играли мы только в школу! Естественно, я была учительницей. Даже был настоящий журнал, куда я ставила «двойки», а если «ученики» совсем отбивались от рук, то «учительница» могла и отлупить «учеников»…
На исторический факультет Донецкого государственного университета я поступила с первого раза, хотя конкурс в то время был 8 человек на место. Там и с будущим мужем познакомилась. Вообще, предмет свой очень любила. История – наука очень точная. И как только я поняла, что идеологическое давление стало сильное – я поняла, что детей обманывать не могу и не буду…
- Что бы вы на данном этапе себе пожелали? Книга, фильм, песня, с которыми должен быть знаком каждый?
- Помните, как профессор Преображенский наставлял Шарикова: «Вам нужно научиться молчать и слушать…». Так вот, слушать я умею, а молчать – не очень. Поэтому каждое утро, выходя из дома, я говорю себе: «Женя, молчи!». А что делать, если изнутри все рвется наружу?
А еще я себе желаю дожить до пенсии. У меня еще много планов: хочу поездить по миру, хочу позаниматься собой (во всех смыслах), хочу вернуться к шитью, дождаться правнуков. А еще очень хочу не потерять саму себя.
Что же касается книг, песен и фильмов, то я могу без конца перечитывать Чехова и Шолохова. Фильм «Офицеры» тоже могу смотреть в сотый раз. Как, впрочем, и «Покровские ворота», «Любовь и голуби». Нет, я смотрю и современные фильмы. Вот недавно посмотрели с подругой кинокомедию «Все включено». Насмеялись от души, но еще несколько раз его пересматривать желания не появилось… По поводу песен скажу, что все, что исполняет Алла Пугачева, мне близко.
- А какой была Женя-школьница?
- Я очень хорошо училась. И это несмотря на то, что росла с мальчишками и была шебутной. Помню, как на 1 сентября мама сшила мне школьное платье с фартуком. Он был весь в оборочках, весь такой девичий… А я все лето пробегала в шортах и майке. Папа положил в портфель книги и сказал: «Вот, доченька, запомни – школа теперь твой дом родной».
Папу я поняла буквально, поэтому выложила из портфеля книги и положила туда молоток, пассатижи и прочий хозяйственный инвентарь. В школе все это добро выложила на парту. Папа тогда очень расстроился. Но училась я с удовольствием, так что родителей не подводила. С такой же ответственностью выполняла обязанности председателя совета дружины, комсорга школы. Даже в хоре пела, хотя петь не умела. Просто в хор был недобор, и я решила хоть как-то восполнить эту брешь. Короче, была лидером.
- Вы 26 лет проработали в одной школе - в краматорской ОШ № 4. Не накопилось ли раздражение от этого постоянного «броуновского» движения? Как вы относитесь к кличкам, которыми дети наделяют учителей?
- Я очень трудно привыкала к работе в управлении образования. Школа была и есть для меня всем. И это не красивые слова. Каждую свободную минутку я бежала в школу. Вот люди, чтобы подзарядиться, березы обнимают, а я в школу бежала. Там пахло детьми, там на переменах шумно и могут сбить с ног. Там такая честная энергетика!
Говорят, что дети изменились. Нет, не думаю так. Их просто надо любить. Когда входила в класс, всегда говорила: «Дети, посмотрите на меня!». И вот этот взгляд глаза в глаза говорил о многом и настраивал на добро. Когда мне дали первый отпуск – 56 дней, я была жутко возмущена – как я буду столько дней без своих детей, без своей школы?!
Что же касается кличек, то к ним я отношусь нормально. Дело в другом, дети сейчас стали серьезными. Увы, интернет юмору не учит. Всякие «Аскариды», «Молекулы», «Жучки» ушли в прошлое. Школьники сейчас даже не утруждают себя придумыванием кличек. Детвора по-другому выражает свое отношение к учителю. Вот есть учителя, возле которых на перемене столпотворение. А есть те, которые в вакууме. Здесь и кличек не нужно…
Еще заметила, что школа у нынешних детей занимает меньше места, чем в нашем детстве. У нас так или иначе все крутилось вокруг школы.
- Евгения Евгеньевна, стали бы вы дружить со своим двойником. И почему? На что вам не хватает смелости и чего вы боитесь?
- Стала бы. Потому что я реально оцениваю себя, знаю свои недостатки. Но сама с собой я бы в разведку пошла. Я не способна предать.
Что же касается смелости, то честно отвечу – я не всегда могу сказать то, что думаю. Не решаюсь. А если быть точнее – не вижу смысла. Я никогда никого не воспитываю, только корректирую. Уверена – тот, кто говорит глупости и врет, прекрасно понимает, что он говорит глупости и врет. Зачем тогда ему об этом говорить? Не хочу «барабанить» пустыми словами.
Чего я боюсь? Старости. Причем как физиологической, так и психологической. Последней – даже больше. От меня зависит моральное состояние моей семьи, тех моих близких и друзей, которые остались сейчас в Харцызске. Их нужно сейчас поддерживать, помогать. А еще я боюсь потерять доверие.
- Если бы вы были невидимкой, куда бы пошли? И если бы вам осталось жить три дня, что бы вы стали делать? Насколько безвыходной должна быть ситуация, чтобы вы нарушили закон?
- Деятельность невидимки нерезультативна. Скажу так: если бы я стала невидимкой, то провела бы определенные мероприятия в высших эшелонах власти. Ну а оставшиеся три дня, конечно же, провела в кругу своей семьи. А ночью бы встала и написала моим родным оптимистическое письмо.
Что же касается нарушения закона, то я его без колебаний нарушу, если моей семье будет что-то угрожать. Я буду за них драться всеми подручными средствами. Увы, но в украинском обществе жить, не нарушая законы, – невозможно. У нас сами законы пишутся для того, чтобы их нарушать.
Алла Слабоусова
П. С. Очень личное. Открытое письмо моей подруге - школе № 4
Это письмо Евгения Сидорова так и назвала. С разрешения автора печатаем его в небольшом сокращении:
«Дорогая моя подруга! Когда мы впервые встретились, ты была совсем маленькой и пугалась огромных классов по 52 человека в каждом и той толпы в две с половиной тысячи человек, которые ежедневно тебя посещали. Я тогда была молодой мамой, счастливой замужней женщиной. Мы подружились с тобой с первой минуты в буквальном смысле слова, так как уже через час после нашей встречи я уже мыла тебя в кабинете истории.
Первый год нашей совместной работы крушил мои представления о педагогике и детях, которые должны меня обожать. Я приходила на работу в половине шестого утра, развешивала карты, писала карточки. Каждый этап урока проходил апробацию на моей полуторагодовалой дочери и был выверен секундомером.
Такие титанические усилия на моих учениках никак не отражались, они упорно не хотели ликвидировать свою историческую неграмотность под моим чутким руководством. На одном из уроков в 9-Б я поставила всем детям, включая отсутствующих, жирные двойки. Директор школы и классный руководитель впали от моих инноваций в глубокий шок и очень энергично сообщили мне об этом.
За лето я пересмотрела свой педагогический опыт и с 1 сентября никаких проблем с дисциплиной у меня не было, я стала другой, это почувствовали мои ученики, и вместе мы отправились в путешествие по волнам исторической науки.
Дорогая школа! Ты, конечно, помнишь нашу неиссякаемую активность. Наши семьи стонали, стенали, просили еды, уюта, но мы упорно отдавали себя работе. Когда я стала завучем, то с учителями начальной школы мы превратились в стаю сообщников. Идеи рождались и воплощались моментально.
Годы не шли, а летели. Закончила школу моя доченька, меня назначили директором. Сейчас я точно знаю, что шесть лет моей директорской деятельности были самыми плодотворными, творчески наполненными и счастливыми годами моей жизни. В 2004 году на свет появился мой внучек, моя вселенная, моя гордость, часть меня самой.
Первого января умер мой муж, и жизнь казалась мне сплошным кошмаром. Я одурела от горя, мне казалось, что я в пустыне. Я стала называться страшным словом – вдова. Я не сошла с ума, потому что у меня есть дочь, зять, внук, друзья. Тогда у меня была и ты – моя школа.
Я вспомнила так много о тебе, моя школа, и решила, что никакая ты мне не подруга. Ты – мое романтическое прошлое, мое настоящее и, я очень надеюсь, мое надежное будущее. Будущее – это старость, и она должна проходить в светлых воспоминаниях о прошлом. Школа № 4 обязательно будет моим светлым воспоминанием».